— Запуск разрешен. Закрыть вакуум-шлюзы отсеков. Финальные данные о состоянии готовы.

Герг заметил, что его подчиненные умолкли. Все создания в стратегиуме, способные отвести глаза от своих рабочих станций, смотрели на ряды главных экранов. Теперь дисплеи, потрескивая помехами, отображали густые тени во внутреннем пространстве взлетных палуб.

— Приступить к заданию! Разгерметизировать отсеки! Жокув и сам ощутил легкий трепет. Ранее магос задумывался над тем, не лишился ли он вместе с обычными человеческими гормонами и способности испытывать воодушевление. Видимо, нет, пусть Герг и предвкушал операцию исключительно разумом, а не переживал инстинктивную реакцию тела.

Выходные двери палуб быстро раскрылись, и воздух ринулся в поджидавший снаружи вакуум. На отдельных экранах возникли изображения далеких звезд или сферы Улланора, затянутой пурпурно-серыми облаками. По дисплеям, принимавшим сигналы с датчиков полного спектра, промелькнули вспышки видимого света и других излучений.

Доминус повторил про себя заключительные инструкции, лично полученные им от генерала-фабрикатора Кубика.

«Улланор — центральный мир орков, ключ к тайнам их гравитационных телепортов. Добудь эти знания для Культа Механикус — и войдешь в историю как техтрарх Марса, спаситель нашей веры. Что бы ни произошло, мы должны обеспечить наше выживание и будущее Красной планеты».

— Да благословит Омниссия ваши инфоядра! — провозгласил Жокув, извергнув последовательность кодов запуска. — Вперед, в пустоту, в неизвестность, с надеждами священного Марса на плечах!

Сверкнули выхлопы стартовых катапульт, и разведывательные суда выбросило во тьму. Герг ощутил их рывок как содрогание своей несуществующей кожи, нечто вроде спазма, которым скорпобразы выстреливают ядовитые шипы в хищников.

Тупоносые корабли унеслись вниз по дуге от «Кортикc вердана». Приданного им ускорения хватило, чтобы аппараты вошли в зону притяжения Улланора, и мир потянул их к себе по безупречно рассчитанным траекториям входа в атмосферу.

Все системы Жокува молчали почти целую секунду. Затем инфосуда полыхнули двигателями и устремились к планете, словно разлетающийся пучок искорок на сером фоне.

Глава 4

В каюте погасили свет, и ее озаряли только высокие свечи, расставленные кругом. На небольшие алтари, что стояли перед висящими в тенях знаменами, аккуратно возложили ротные реликвии: взятые с убитых врагов трофеи, снаряжение героев прошлого и артефакты, связанные с Императором, Дорном и Сигизмундом.

— Никто иной не готов исполнять долг, возложенный на нас, — произнес Боэмунд, высившийся в круге света перед коленопреклоненными маршалами. Он держал обнаженный клинок, прижимая лезвие к коже на левой ладони. Темная кожа и черное плетение рясы воина как будто поглощали сияние свечей. — Немного нас — тех, кто по мудрости Сигизмунда хранит верность высшим идеалам Императора, зная, что Истина ценнее любого оружия.

Семеро подчиненных со свирепой гордостью взглянули на Боэмунда. Их глаза пылали неистовством фанатиков.

— Долгим был наш путь к обретению правды. Долго мы скитались во мраке, гонимые древним обетом, но не ведали об Истине, что притягивала нас. Пусть же теперь она направляет деяния наши, как Свет Императора направляет корабли в варпе. Лишь божественная воля Повелителя Человечества вправе указывать нам цель. Сия присяга выше любых клятв, обязанностей или приверженностей.

Боэмунд медленно провел клинком по ладони, и густая кровь закапала на пергамент, лежащий на палубе у ног воина. Лист прижимали позолоченные черепа ксеносов различных видов, в том числе и орочий. Алые капли расплескивались по желтоватой странице и впитывались в поры. Водя рукой, верховный маршал грубо нарисовал брызгами крест — символ ордена Черных Храмовников.

— Из этой крови мы познаем Истину, ибо Воля Императора течет в наших жилах, и сердца наши бьются по Его замыслу. Владыка Дорн, вечно благословленный сын создателя нашего, вложил в Сигизмунда свое геносемя, и от Сигизмунда Великого и его крестового похода Верных обрели мы тела и стремления наши.

Верховный маршал резко отдернул меч. Последние капли крови расплылись новыми пятнами на пергаменте. Вложив клинок в ножны, он присел на корточки и внимательно рассмотрел темные узоры. Боэмунд вручил себя Истине: его взгляд утратил сосредоточенность, глаза затуманились. Дух Императора струился в душу воина, передавая ему толику своей мудрости.

Фигуры на листе расплылись в поле зрения космодесантника. Они сливались и разделялись, образуя пока еще непонятные сочетания. Тогда Боэмунд закрыл глаза, чтобы ничто не мешало воспоминаниям о кровавых знамениях сплетаться в его сознании. Черный Храмовник алкал божественного вмешательства своего господина.

И оно пришло как озарение. Узоры превратились в картину, картина — в видение. Опускающийся меч, пронзающий планету.

Его смысл был ясен.

— Хвала Императору, ибо Он открыл нам Свою волю! — воскликнул Боэмунд, распахнув глаза.

— Слушайте и запоминайте, братья! — прошептал он, поочередно оглядев подчиненных. Их решимость обрадовала верховного маршала. — Доверьтесь Императору в час битвы. Верьте, что Он не оставит Своих воинов и надежно оборонит их, когда будут они нести смерть на чужой земле. Пусть же вражьи моря покраснеют от крови убитых! Сокрушите их надежды и мечты, превратите их песни в скорбные плачи!

Черные Храмовники встали, повинуясь жесту верховного маршала. Нагнувшись, он подобрал пергамент, разорвал лист на ленты и поочередно вручил каждому из бойцов по одной. Клермон, отделившись от группы, следовал за командиром с большой красной свечой из тех, что горели в помещении. Поливая оплечья братьев расплавленным воском, он помогал им закрепить полосы окровавленного пергамента среди обрывков предыдущих печатей чистоты.

— Хвала Императору, в нашей крови струится Его воля, — нараспев произносили маршалы, получив помазание от Клермона. — Пока струится наша кровь, мы исполняем Его волю.

— Вернитесь на ваши корабли и подготовьтесь к боевой высадке, — велел Боэмунд. — Данных первичного сканирования достаточно, чтобы отыскать противника. Пусть другие сидят сложа руки, как робкие книжники, размышляющие о всяких загадках. Мы — свет, что указывает дорогу! Крестовый поход продолжается, братья! Мы — Черные Храмовники, Меч Императора, и за нами последует Имперская Истина!

— Мы атакуем, верховный маршал? — уточнил Клермон. Такая перспектива не обескураживала, а восхищала кастеляна. От предвкушения битвы у него дрожали руки, и со свечи капал воск.

Боэмунд улыбнулся:

— Именно так! Давайте же помолимся, ибо вскоре наши болтеры вознесут хвалу Императору. — Он склонил голову, держа ладонь на затыльнике меча: ни один настоящий воин не обращался к Владыке Людей без оружия в руке. — Проведи нас от гибели к победе, от лжи к правде. Проведи нас от отчаяния к надежде, от веры к резне. Проведи нас к силе Твоей и к вечности сражений. Пусть ярость Его наполнит наши сердца. Смерть, война и кровь! Возмездие ради Императора и памяти Дорна!

Начальные данные разведки оказались полезными, но не исчерпывающими. Промчавшись через верхние слои атмосферы, инфосуда собрали базовые сведения о топологии Улланора и энергетическом распределении на поверхности. На планете имелись три больших континента и два океана, один из которых пересекал обширный архипелаг. Впрочем, по глубине эти водоемы не сошли бы даже за моря, а большая часть остальной влаги приходилась на полярные шапки. Почти четыре пятых суши покрывала беспорядочная городская застройка, причем ориентировочная плотность населения в районах, исследованных с орбиты, достигала сотен тысяч орков на квадратный километр. Именно к этим мегаполисам направились инфосуда после того, как разделились на эскадрильи, спустившись на несколько километров в плотных облаках из пара и смога.