Тагмата Марса выполнила свои обязательства при нападении Последней Стены на атакующую луну орков, пусть и весьма ограниченными силами, и генерал-фабрикатор не собирался пока что ослаблять контроль над этим планетоидом, полным ксенотехнологий.

Курланд ждал. Два сверхзвуковых перехватчика «Молния» пронеслись над головой, ведомый парил в конденсационном следе ведущего. По другую сторону от площадки по изукрашенным башням Шпиля Зари и свинцовым оконным переплетам проспекта Героев прокатилась рокочущая волна. Золотая вексилия ополчения Дневного Света, реющая над пласталевыми башнями собора Святой Клементины Умиротворительницы, потянулась за пролетающими истребителями. Курланд повернулся, чтобы разглядеть их, но даже его усовершенствованное восприятие оказалось для этого слишком медленным.

Вместо этого он увидел орочью луну, искаженную грязным плексигласом и потрескавшимся УФ-экраном. Ее изрытая кратерами морда взирала на него сквозь сплетения труб, словно всегда знала, когда и где его можно найти. Эта луна была намного меньше, чем луна Терры, но зависала на геостационарной орбите всего в нескольких сотнях километров от Санктума Империалис и потому казалась раз в десять крупнее. Капитальные корабли осадного флота — «Автокефалий извечный», «Диес Доминус», «Ненависть» и другие — казались с Терры облаками, медленно проходящими над враждебным планетоидом. Сам Курланд не ведал страха, но, несмотря на кажущееся спокойствие, прекрасно понимал, какой ужас орочья луна вселяла в народ.

Даже те, кто никогда не видел неба, чувствовали ее власть над своим миром.

По громадному бастиону стены Дневного Света прошла дрожь. Загремели незапертые эксплуатационные люки. Загудели папоротникообразные коммуникационные антенны, чье неловкое колебание из стороны в сторону перешло в гармонические вибрации. Могучие укрепления пришли в движение, — они и были спроектированы, чтобы перемещаться при тектонических сдвигах или под сокрушительным давлением артобстрела, но их внешние фасады обвалились — и куски каменной резьбы размером с танк посыпались на площадки и нижние уровни улья. Кабели порвались — электрические, гидравлические, плазменные — и ионизированные газы и находящиеся под давлением жидкости хлынули в сумерки над Дворцом, словно фотохимический фейерверк.

Тряска ослабла. Снизу послышались крики спасательных и ремонтных команд.

По крайней мере, все было не так плохо, как на Ардамантуа. Бомбардировка армад Последней Стены и Базиликон Астра уничтожили вооружение атакующей луны вместе с девяноста пятью процентами ее поверхности. Нет, сейчас орки не атаковали, просто случился сейсмический шок, когда луна внезапно перешла на ближнюю орбиту.

Он перевел взгляд с поношенных одеяний скитариев, над таинственными узорами которых дрожал воздух, на противоположную сторону платформы, где спиной к крутому склону Дворца стоял Дневной Свет. Боевой брат Образцовых, принявший это имя, бывший седьмой капитан Дентор, хорошо смотрелся в новых геральдических цветах, пусть Курланду было и больно убеждать брата принять их. Он знал, насколько высоко в родном ордене воина ценят внешнюю скромность и гордость души. Его золотые копье и щит были иными, чем у тезки, — оригинальные тоже погибли при разрушении Ардамантуа, а эти выбрали для него в арсенале ордена потому, что внешним сходством могли обмануть кого угодно, кроме сыновей Дорна.

Снова разделить стену с братом было приятно — пусть это и не делало ему чести. И лорд Удо не ошибся — народу нравилось видеть Имперских Кулаков на стенах.

Дневной Свет кивнул, и Курланд ответил ему.

Под визг гидравлики шаттл опустился. Металлический трап глухо ударился о платформу, прогибаясь, словно под воздействием очередного толчка, когда в облаке паров хладагента появился верховный маршал Черных Храмовников.

Лицо Боэмунда представляло собой сплошную руину, опаленную огнем орочьего псайкера в битве, произошедшей задолго до нынешнего мятежа. Половина того, что осталось, была металлической маской, не более эмоциональной, чем хромовая пластина магоса-эксплоратора, но другая внушала ужас в равной мере людям и тем, кто уже не являлся таковыми. Это была плоть, но едва ли ее можно было назвать лицом. Глядя на нее, было видно, как оплавилась плоть, и как она снова застыла, когда он крушил зеленокожих голыми руками, — и какую новую форму приняла.

Курланд невольно почувствовал некоторую робость, а смертные солдаты испытали десятикратно более сильную эмоцию. Мысль о том, что они могут хоть что-то противопоставить даже одному космодесантнику, казалась смехотворной.

Верховный маршал нес в латной перчатке меч Сигизмунда, длинный обнаженный клинок был обращен к земле. Другую руку он протянул ладонью кверху и чуть подождал, пока адъютант-человек, в бронежилете цвета кости и черном стихаре, положит в раскрытую ладонь инфопланшет. Все выглядело так, будто он собирался произнести заранее подготовленную речь.

Но Курланд слишком хорошо знал его.

— Последние координаты всех кораблей Черных Храмовников, Багровых Кулаков, Сдирателей и Железных Рыцарей в осадном флоте и коды наших защитных сооружений внутри базы. — Рот Боэмунда не мог нормально закрываться, и на лице его застыла омерзительная усмешка. — Советую вам запомнить их. Согласно постановлению Верховных лордов, на нижних уровнях остается достаточно орков, чтобы занять делом ваши отряды на поверхности.

Боэмунд перевел взгляд с Бензеина на Лешенто, покачивая инфопланшетом в огромной руке, словно надеялся, что эти двое передерутся за прибор. Никто не посмел, и тогда верховный маршал небрежно кинул устройство одному из солдат «Королевского барка».

Информацию можно было доставить перебросом данных, но шестерни терранской бюрократии смазывались именно такими мелочными церемониями.

Скитарии и флотские строем покинули площадку. Единственная женщина-силовик Адептус Арбитрес, охранявшая лестницу на пятый ярус стены, отсалютовала магосу-эксплоратору и контр-адмиралу. Курланд не понимал, зачем она там вообще. Он едва заметно улыбнулся.

Надо полагать, силовик там, чтобы защитить его.

Когда последние бойцы спустились по ступеням, Боэмунд прошел по платформе и сжал предплечье Курланда. Тот ответил таким же жестом:

— Рад видеть дружеское лицо, брат.

— Ты шутишь?

Курланд фыркнул, но улыбка пропала с его лица. Они выпустили руки друг друга и разошлись, почти опасливо.

— Полагаю, ты не согласен с эдиктом Удо? — спросил Курланд.

— Если он пожелает распустить орден — ну что ж, пусть попробует нас заставить.

— Думай, что говоришь, брат. Твой гнев, вызванный неблагодарностью Верховных лордов, вполне понятен, и я разделяю твои чувства, но нас распускают именно из-за подобных мыслей.

— Меня не волнует их неблагодарность, — мрачно пробурчал Боэмунд. — Куда больше меня беспокоит их некомпетентность.

— Если она удержит Совет на моей стороне, тогда то, что ты и остальные отправитесь на соединение с войсками Кулаков Образцовых у Фолла, — не слишком высокая цена.

— А если орки только этого и ждут? Возможно, миллионы их еще скрываются у ядра луны и выжидают подходящий момент, а поскольку Механикус не позволили нам копнуть глубже, мы не можем с уверенностью сказать, что разрушили их единственный прибор для телепортации.

— До Фолла самое большее месяц пути, а пятьдесят ветеранов-космодесантников — отнюдь не символическая сила.

Считаться одним из лучших в ордене Астартес — уже немало, и щитовой корпус был восстановлен лично Курландом из воинов первых рот Кулаков Образцовых, Черных Храмовников, Багровых Кулаков, Сдирателей и Железных Рыцарей. Дневной Свет. Полушарие. Покой. Бастион. Врата Песен. Заратустра. Лотосовые Врата. Он ничего не имел против Черных Люциферов, которые ранее восполнили потери Имперских Кулаков, оставившие брешь в крепостной стене Терры, но они не были космодесантниками! Война, несомненно, вернется в Императорский Дворец, и когда это случится, то, подобно Архипредателю в былые дни, орки наткнутся на стены, обороняемые сынами Дорна.